Поэтому у предков человека выживание зависело от того, удастся ли заставить самцов заботиться о самках. Эту простую для других видов задачу в данном случае отбору решить было трудно, так как самому простому решению противоречило зашедшее у высших приматов очень далеко доминирование самцов над самками. Видимо, отбор решил задачу несколько экстравагантным путем, сходным с решением ее у верветок. Используя врожденную инверсию доминирования перед спариванием как исходный плацдарм, он начал усиливаться и продлевать ее, делая самку перманентно привлекательной для самца, способной к поощрительному спариванию. Если самке удавалось удержать около себя самца, ее дети выживали, если нет - погибали.
Возросшая привлекательность самки могла бы укреплять моногамные отношения, но это не решало главной проблемы - недостаточной продолжительности жизни родителей. Ее решал переход к групповому браку. В этой системе детеныш не остается без отца, ибо многие, возможно и все, самцы в группе относятся к нему как к собственному. (Кстати, теория матриархата выросла из одного факта - именования у некоторых народов в древности детей не по отцу, а по матери, но отражает это неизбежную в групповом браке неопределенность отцовства). Поскольку групповому браку предшествовал моногамный, постольку программы последнего сохранялись и тоже влияли на поведение. Так что до идиллического бесконфликтного группового брака верветок человек, видимо, не дотягивал. Более вероятно, что в рамках группового брака праженщина стремилась к компромиссному варианту - иметь одну более прочную связь и сколько-то вспомогательных; возможно также, что ввиду ревнивости прамужчин ей было удобнее скрывать некоторые связи.
Сосуществование программ моногамного брака и группового позволяет, комбинируя их, получать и полигинию (женщины живут по программе моногамного брака, а мужчина - по программе группового), и полиандрию (женщина живет по программе группового брака, а мужчины - моногамного), и, конечно, моногамный или групповой брак в чистом виде. Поэтому в дальнейшем, при изменении условий жизни, люди так легко могли переходить к разным системам брачных отношений. Например, земледельцам более всего подходит моногамия, а скотоводам-кочевникам более подходила полигиния.
Вот почему унаследованные нами от предков программы так противоречивы, в то время как у других видов программы весьма согласованны, притерты друг к другу – новые программы реализуются четко, а древние, которым они пришли на смену, либо подавлены, либо подправлены.
Эти инстинкты сидят в нас и влияют на наше поведение и сознание. Именно поэтому остались нерешенными и противоречия между половыми, брачными, семейными инстинктами и нормами общественного поведения. Поэтому так часто мы ведем себя неудачно, даже просто плохо и в том случае, когда руководствуемся внутренними мотивами, и в том случае, когда сознательно стремимся делать все им наперекор.
Симбиоз стратегий
За эволюционную доминанту – абстрактное мышление и сложную коммуникативную деятельность – человек расплатился большой головой новорожденных детенышей, их абсолютной беспомощностью, тяжелыми родами и критично длинным периодом детства. Оптимизация в новых условиях стратегии видового выживания привела к развитию уникального стереотипа полового поведения, гиперсексуальности человека и занятию женщинами небывало высокого положения по сравнению с самками остальных видов человекообразных за счет приобретенной возможности продлевать и удерживать инверсию доминирования перед спариванием.
В любой моногамной семье идет явная или неявная конкуренция двух стратегий: новоприобретенной стратегии перманентного условного доминирования самок и более древней стратегии абсолютного доминирования самцов в семьях человекообразных приматов. И хотя в результате соперничества одна из стратегий занимает главенствующее положение, в нормальной семье сосуществуют обе стратегии, поскольку каждая из них является оптимальной для одних целей и провальной для других. Поведение, когда в результате соперничества одна из сторон полностью задавливает или игнорирует стратегию другой, а вторая сдает свою стратегию, является неоптимальным и опасным с точки зрения перспектив семьи.